Перекресток миров. Начало - Страница 22

Торговля пошла, как и ожидалось, удачно и довольно-таки быстро, и теперь двигались обратно. Примкнувшие добрались с нами до ближайшего города Л’сос и остались там. Кровососы, продолжительное время лишенные эльфийских товаров, готовы были скупить все караваны сразу и оптом, но купцы предпочли торговать в розницу. У нас же почти все было закуплено на нужды клана либо под конкретные заказы, и дальше мы, не дожидаясь коллег, пошли одни. Осталось пять повозок, два десятка охранников, они же — возницы, конюхи, грузчики, повара и все остальное, я с отцом и два отцовых помощника, один — человек, второй — из наших.

Фургоны шли полупустыми, так что двигались мы довольно быстро. У эльфов вообще самые интересные товары занимают совсем немного места. Пожалуй, только три мебельных гарнитура (эльфы большие мастера во всем, что касается работы по дереву, но это исключительно авторская работа, сделанная за большие деньги, никакого массового производства!) занимали достаточно места. Все остальное вполне уместилось бы в одном фургоне. Травяные сборы для наших лекарей и алхимиков, разнообразные смеси, уже напитанные магией, большая партия разнообразных эльфийских амулетов, от тривиальных лечебных до универсальных «понималок», рассчитанных на любой язык, их вроде бы заказала академия, небольшие резные миниатюры на дереве и камнях, ну и по мелочам, посуда там деревянная, всевозможные поделки. Все авторское и очень-очень дорогое. Впрочем, в Десяти городах все купят и еще попросят.

Я уже, наверное, в пятый раз составляла в уме подробный список дел, которые надо будет провернуть по возвращении. Ну, после бани и парикмахера, конечно. С кем встретиться, кому отдать заказы… Хаос, еще отчеты придется писать — для дядюшки, для казначея, для лекарки… Уф, не люблю писанину. Вообще-то все это должен сочинять отец как глава каравана, но он писанину не любит еще больше. Говорит, что у меня почерк лучше… и что я младше, а ему по должности положено свою работу на подчиненных перекладывать… Гад. Сам как деньги сдаст — сядет сидр дуть со своим приятелем-казначеем, а мне носиться, задрав хвост. Кстати, хвост тоже надо будет подстричь, как приедем, а то шерсть уже отказывается плотно свиваться и начинает закручиваться колечками. Иначе начнутся пересуды кумушек, мол, отец совсем дочку запустил, а она тоже за собой не следит, даже хвост в порядок привести не может. Но это еще переносимо, а вот от мастера боя запросто можно звездюлей отхватить. У нас же шерсть на хвостах сплетается в защитную скорлупу, да такую, что не всяким топором перерубишь, а при ударе наоборот — торчком становится и рану расширяет, рваной делает. Вот и получается, что шерсть — это не просто для красоты, хотя и для красоты тоже, а еще элемент защиты и вооружения любого тифлинга и поэтому должна содержаться в должном порядке. Положена по канону треть пальца длины — будь добра.

Мастер боя у нас вообще консерватор. Ух, как он злился, когда я в День клана заявилась в том платье, которое мне сшили в модном ателье в Оэсси. Но платье-то ладно, все-таки я в воины не посвящалась, и вообще, меня пока взрослой считать нельзя, но вот розовый бант на хвосте — этого он пережить не мог. Прям-таки исходил злобой, а уж когда я его на танец пригласила да после танца этот самый бант ему вроде как от признательной ученицы в подарок преподнесла… Я думала, его удар хватит. М-да, наверное, не стоило все-таки тот бант ему на рукоять церемониального корда повязывать. Хотя забавно получилось… С бантом, да еще розовым, да на оружии — посмешище, весь клан еще дюжину дней ему вслед хихикал. И сорвать нельзя, это оскорбление, а значит, за ним последует вызов от моего папы. А папа за меня кого хочешь на его же хвосте повесит. За оскорбление, нанесенное взрослым ребенку, вообще положена дуэль без правил, а в этом случае все шансы были на стороне того, в ком крови предков больше, а тут с моим папой во всем клане только дядюшка мог сравниться, еще пять тифлингов из старшего поколения, ну и я, конечно. Хотя у папы и так противников в клане почти не имелось, он один из лучших воинов, и то, что два десятка смен он занимался торговлей, а не войной — ему во вред отнюдь не пошло. Правда, папахен после праздника ругал меня долго, ржал при этом, как лошадь. Он мастера боя недолюбливает, так что ругал меня скорее для проформы, это с мастером оружия у него вечный мир и взаимное уважение. Наверное, на свою попойку с казначеем он и его позовет, а значит, засядут они дней на пять, если, конечно, почтенная супруга казначея их не разгонит. Надо будет еще и над мастером оружия как-нибудь подшутить, для симметрии, хотя у него-то с чувством юмора все в порядке. Прийти, что ли, на занятия по фехтованию в том кружевном белье, которое я себе у т’сареш прикупила, если что — скажу, что он сам велел учиться сражаться в любом костюме. Если еще и Гвени с Диалой уговорить напялить нечто подобное… А что, размерчики у нас похожие, а комплектик-то я не один взяла, прям как чувствовала, что пригодится. Жаль, с Сайли ничего не получится, она у нас такая вся из себя правильная тифлингесса — приличия, этикет…

Обдумывание очередной мелкой пакости прервал непонятный шум в голове каравана. Да и харра, впряженный в мою повозку и приученный идти за фургоном, резко остановился. Отец, до этого державшийся чуть впереди, вытащил свою глефу, болтавшуюся в петле у седла, пнул пятками смирную лошадку и отправился разбираться. Я, зараженная его паранойей, потянулась за арбалетом новейшей гномьей конструкции, который стоял у борта повозки. Тетива на нем была уже натянута, надо бы взвести и зарядить, так, на всякий случай. Хоть разум и вопил, что тут ничего случиться не может, мы в восьми днях пути от горного тракта, на территории одной из сильнейших семей т’сареш, наиболее лояльной к свободным расам, но сердце прямо-таки заходилось от предчувствия чего-то очень нехорошего.