Перекресток миров. Начало - Страница 41

— Я видел, как он сражался, — продолжил человек, — прости, мы не успели совсем немного…

Я взвыла еще громче. Немного не успели… Почему этот человек в нелепой одежде, не владеющий магией, понимающий все со второго раза, не только уцелел, но и убил всех проклятых т’сареш, а мой папа… Мой отец, почти половина крови которого была кровью высшего демона-разрушителя Шееллайта, что значит Покоритель… Почему мой папа стал кормом для поганых упырей, а этот человек, чьи соплеменники служат для т’сареш бессловесным скотом, не только уцелел, но и смог убить их. А папа не смог…

Я снова уткнулась человеку в грудь и стала колотить левой рукой куда придется. Он даже не пытался защититься, терпел молча.

— Она понимает, что мы говорим? — спросил кто-то, тихо подойдя к нам. И, видимо дождавшись бессловесного подтверждения, продолжил: — Кто у нее здесь, брат или жених?

— Отец, — ответил державший меня человек. Кстати, несмотря на то что я почти изо всех сил продолжала колотить по нему кулаком, гладить по голове он меня не перестал.

— Плохо, — вздохнул подошедший. Я узнала голос их жреца. Ну все, сейчас начнет агитировать за своего бога. И почему люди уверены, что если подвалить к разумному в трудный момент, то можно заполучить его доверие? Особенно жрецы, ну когда они поймут, что проповедовать догматы любой религии среди тифлингов по меньшей мере глупо. Или они не знают об особенностях нашей крови? Хотя могут и не знать, мы никогда не распространялись о своей связи с предками. А видевших тифлингов во второй ипостаси и оставшихся после этого в живых можно пересчитать по пальцам. Да и полностью перекинуться может хорошо если четверть из наших.

— Знаешь, девочка, — начал жрец, — не ведаю, как здесь принято, но у нас верят, что никто не умирает насовсем, даже неразумные твари. Они имеют возможность перейти в другое состояние. И там, куда мы попадем после смерти, мы встретимся со своими предками и должны будем убедить их, что они воспитали нас достойно… Что мы правильно продолжили их дело и оправдали их надежды…

— Шестой, я же просил! — резко сказал главный. — Не сейчас…

— Хорошо вам, людям, — зло перебила я его, все еще всхлипывая. — Вы не знаете, что с вами случается после смерти, и постоянно выдумываете разную ерунду. Всякие благословенные острова, девственницы в неограниченных количествах, если живешь так, как угодно богам… Не буду спорить, у некоторых самых тупых божков так и происходит, пролей во имя них море крови, и они организуют для тебя воплощение мечты… Впрочем, тупые боги, как правило, собирают тупых последователей. Но все равно вы не можете знать, только верите, постоянно придумываете себе, во что верить. В отличие от вас, мы, тифлинги, не верим, мы знаем. — Державший меня главный тихо повторял все, что я говорю, надо отдать ему должное, почти дословно — переводил для жреца. — Мы знаем: то, что остается от нас после смерти, уходит обратно в Хаос, породивший наших предков. И снова становится его частицей, как личность каждый из нас перестает существовать. И это не вера, мы это знаем, понимаешь ты это! Наши предки показывали, как это выглядит. И наши предки, высшие демоны, единственные из порождений Хаоса, которые могут по своей воле ходить между мирами, погибают так же… Это все! Это конец!!! Нет его больше!!! И их всех нет, понимаешь?!!! Это не легенды, это подтвержденный факт… У нас существуют легенды, говорящие, что за всю нашу историю только трое величайших воинов народа тифлингов смогли побороть зов Хаоса после смерти и сами стали демонами, нашими предками… Но вот это как раз легенды…

Продолжения проповеди не последовало, сапоги жреца заскрипели по дороге, отдаляясь. Главный, у которого я по-прежнему сидела на коленях, продолжал молча гладить меня по голове. Я потихоньку начала успокаиваться. Хотя надо отдать должное, спор со жрецом немного помог мне сосредоточиться и взять себя в руки. Я расслышала, как к нам подошел кто-то еще и тихо сел рядом.

— Тирли, ты охренел? — прорезались в голосе главного командные и явно недовольные нотки.

— Спокойно, командир, Потапыч проснулся, — ответил тихо подошедший. — Он меня сменил на фишке. Говорит, что стимуляторы его уже отпустили. Комар лег баиньки, сменит его через четыре часа. Потом твоя очередь.

А, точно, обладатель этого голоса сидел на фургоне и узнал церемониальный язык, я запомнила голос.

— Добро. — Державший меня чуть-чуть пошевелился, разминая явно затекшие мышцы. Я подумала, что надо бы с него слезть, наверное. Но прижиматься к нему было так… уютно. Почти как к папе. Слезы опять навернулись мне на глаза.

— Шелли, я понимаю, что мы очень разные, извини, если я скажу что-нибудь не так, — наконец нарушил тишину главный. — Но мне приходилось за свою жизнь очень много убивать, равно как и терять друзей. Но у нас есть поверье… не знаю даже, связано ли оно с Богом или еще… может, просто традиция… Мы верим, что пока мы помним тех, кто ушел, они какой-то частицей своей… личности остаются среди нас, тех, кто их помнит. И чем больше народа вспоминает ушедших, тем большая часть их сущности остается среди нас. И мы считаем, что самое худшее, что только можно сделать по отношению к умершим товарищам, — это перестать их вспоминать.

— Может, у вас и так, — вздохнула я. — Хорошая традиция. Но мы точно знаем, что происходит с нашей личностью после смерти. Краткая вспышка, полет в междумирье и слияние с Хаосом. Я сама не видела, я еще маленькая, но и папа, и дядя бывали в пограничных мирах. Они рассказывали…